Граф и Анна   ::   Могилевцев Сергей

И ведь вроде бы все осталось вокруг, как и прежде: по-прежнему дешевая камбала и ставрида гниет на набережной в глубоких, сплетенных из гибкой лозы корзинах; по-прежнему каждый день шатается в порту всякая приезжая матросская рвань, пропивая в пивной последнюю, заработанную в далеких морях копейку и выклянчивая у добрых людей подаяние, которое добрые люди ей, конечно же, не дают; по-прежнему добрые люди или работают, не покладая рук, как Красавчик, в надежде заслужить себе в будущем спокойную и приятную старость, или, как я, Афродита и Чесночок, наслаждаются этой самой покойной старостью; хотя, если честно признаться, никому из нас еще и сорока не исполнилось.

Г р а ф. По-прежнему, да не совсем, подруга Кубышка! прозвенел третий звонок, публика затаила дыхание, занавес бесшумно раздвинулся, и второе, оно же последнее, действие пьесы стремительно спешит к своему завершению; скоро, очень скоро закончишь играть ты, подруга Кубышка!

К у б ы ш к а (продолжает, словно бы читая отведенную ей роль). Все вроде бы так, как и было до этого: по-прежнему кто-то зашибает деньгу, по-прежнему сладко спит до вечера Афродита, перемывает чьи-то косточки Чесночок, торгуясь на рынке за пучок засушенной зелени, разносит посетителям пенные кружки Анна, и только лишь я, несчастная и одинокая, лишенная настоящего имени женщина, бегу по этим раскаленным камням, словно бы от чумы, – бегу, подгоняемая неведомой силой, словно бы спеша на волшебное представление, которое без меня начаться не может.

Г р а ф. Не может. Кубышка, без тебя не может никак!

К у б ы ш к а (наконец-то замечая Г р а ф а ).