JК
Идеи, Книга Le Grand :: Гейне Генрих
Страница: 4 из 94Я слышал, как один из них негодующе крикнул из котла дюжему черту, сгребавшему под него угли: "Пощади меня! Я был Сократом, мудрейшим из смертных, я учил истине и справедливости и отдал жизнь свою за добродетель!" Но глупый дюжий черт продолжал свое дело и только проворчал: "Э, что там! Всем язычникам положено гореть, и для одного мы не станем делать исключение!"
Уверяю вас, madame, там была ужасающая жара, со всех сторон слышались крики, вздохи, стоны, вопли, визги и скрежетания, но сквозь все эти страшные звуки настойчиво проникала жестокая мелодия той песни о непролитой слезе. ГЛАВА II
Она была пленительна, и он был пленен ею; он же пленительным не был, и она им не пленилась.
Старая пьеса
Madame! Старая пьеса -- подлинная трагедия, хотя героя в ней не убивают и сам он не убивает себя. Глаза героини красивы, очень красивы, -- madame, не правда
105
ли, вы почувствовали аромат фиалок? -- они очень красивы, но так остро отточены, что, вонзившись мне в сердце подобно стеклянным кинжалам, они, без сомнения, проткнули меня насквозь -- и все же я не умер от этих смертоубийственных глаз. Голос у героини тоже красив, -- madame, не правда ли, вам послышалась сейчас трель соловья? -- очень красив этот шелковистый голос, это сладостное сплетение солнечных звуков, и душа моя запуталась в них, и трепетала, и терзалась. Мне самому, -- это говорит теперь граф Гангский, и действие происходит в Венеции, -- мне самому прискучили наконец такие пытки, и я решил кончить пьесу уже на первом акте и прострелить шутовской колпак вместе с собственной головой.
Уверяю вас, madame, там была ужасающая жара, со всех сторон слышались крики, вздохи, стоны, вопли, визги и скрежетания, но сквозь все эти страшные звуки настойчиво проникала жестокая мелодия той песни о непролитой слезе. ГЛАВА II
Она была пленительна, и он был пленен ею; он же пленительным не был, и она им не пленилась.
Старая пьеса
Madame! Старая пьеса -- подлинная трагедия, хотя героя в ней не убивают и сам он не убивает себя. Глаза героини красивы, очень красивы, -- madame, не правда
105
ли, вы почувствовали аромат фиалок? -- они очень красивы, но так остро отточены, что, вонзившись мне в сердце подобно стеклянным кинжалам, они, без сомнения, проткнули меня насквозь -- и все же я не умер от этих смертоубийственных глаз. Голос у героини тоже красив, -- madame, не правда ли, вам послышалась сейчас трель соловья? -- очень красив этот шелковистый голос, это сладостное сплетение солнечных звуков, и душа моя запуталась в них, и трепетала, и терзалась. Мне самому, -- это говорит теперь граф Гангский, и действие происходит в Венеции, -- мне самому прискучили наконец такие пытки, и я решил кончить пьесу уже на первом акте и прострелить шутовской колпак вместе с собственной головой.