Избранное   ::   Петров Сергей

ТОЛКОВНИК:

Как уже было сказано,

то бишь сыграно,

трое в любовной драме покараны.

Любовь похоронят —

и будь здоров!

БАРАБАНЫ:

Трое одров!

TUTTI:

Были когда-то и мы барсуками

на лисьем, на рысьем, на волчьем меху.

В глазах окривелых торчали суками

и гайками жили со скрипом в цеху.

Мы испепеляли сердца без лучины,

на глупый предмет не расходуя дров.

Копыт не ломая, шагали мы чинно.

БАРАБАНЫ:

Трое одров!

ПИИТ:

Насело небо серою вороной

средь бела дня. И марш идет дождем

чернеющим, большой и похоронный,

и мы на кладбище бессмертья ждем,

как лошадь в хомуте, в тоске упрямой.

Нырнул в хомут, как в омут, темный ум,

и колокольня пиковою дамой

бубнит торжественно и мрачно: «Бум! Бум! Бум!»

И крестится последняя старушка

в испуге от последнего добра.

А тенор плачется: «Что наша жизнь? Петрушка!

Та самая, а вовсе не игра».

Старушка, как колода, раскололась,

и вся дорога будто от и до ,

и, как на верхней проволоке, голос

дрожит, повиснув на последнем до.

И вот из гроба нос куда ни сунь я,

какую шутку я ни заготовь —

топочет ножками бессмертная плясунья,

и пляшет в теле кукольном любовь.

И реквием, и нении, и драпа

встают вокруг в единую тугу,

и я, Петрушка, заправлять арапа,

ей-Богу, больше не могу.