Избранное   ::   Петров Сергей

Как пауза, орет разинутая яма,

и Гамлет движется, как сам себе тюрьма,

как распадающаяся темница,

и тела черствые и нищие куски,

и косточки обглоданной тоски

в суме — в сумятице! — друг другу так близки,

что всё живое, как в пролете, мнится

в готическом просвете на заре, —

а смерть уже светлеет на дворе,

по краешку зари крадется, словно память.

А двор — как мир ночной в зияющей дыре,

и призраками в черном серебре

его успела жизнь моя захламить.

И Гамлет руку жмет безжалостно и жалко.

По воздуху пускается в бега

увенчанная черепом нога.

А нежность, как прозрачная русалка,

из омута цветочного плывет.

Луна растаяла. Офелия живет.

И на годах мне ворожит гадалка,

и травы сохлыми глазами ворошит,

и волчьи зубы беспощадно щерит.

И пережит я, словно перешит,

и налит ум змеиным ядом в череп.

В короне балаганится король.

А мой вопрос торчит гвоздем наружу.

И через силу я играю роль,

но слов заученных ничем я не нарушу.



3

И Гамлет движется, как Тени тень

(за пазухой какой-то тенькнул птенчик),

и прыгает шутом измученный Монтень,

а философия повисла, как бубенчик

на конусе бумажном колпака,

и старческого трепака

отплясывает батюшка Полоний.

Я иль не Я? И всё всегда пока.

И тает полночь. И любовь — в полоне.