Сармат. Любовник войны   ::   Звягинцев Александр

Алан потянулся к сове, но та, еще сильнее захлопала крыльями и возмущенно вереща, сорвалась с ветки и села на ствол прямо над американцем. Тот открыл глаза и резко, бросив в стороны руки, вскрикнул, затем с недоумением посмотрел на наручники, приковавшие его к ветке дерева.

— Дьявол! — выдохнул он. — Приснилось, что дома...

— Сочувствую, полковник! — отозвался Сарматов.

— Иди ты в задницу! — огрызнулся американец и начал к чему-то внимательно прислушиваться. — Милях в двадцати отсюда идет бой! — уверенно произнес он и показал рукой на запад.

— Гром это, — неуверенно возразил Сармат.

— Такого грома я во вьетнамских джунглях во как наслушался! — ответил американец, чиркая ребром ладони по горлу.

Прорвавшиеся сквозь кроны деревьев снопы солнечных лучей подчеркивали мрачный сумрак «зеленки» и ее непроходимую глухомань. Идти становилось все труднее и труднее, порой даже приходилось прорубать проходы в сплошной стене зарослей при помощи ножей. Местами башмаки погружались в зловонную жижу, и группа меняла направление движения и возвращалась назад, ориентируясь по звукам далекой артиллерийской канонады. Солнце тем временем поднималось все выше, усиливалось испарение и люди все чаще и чаще останавливались, чтобы отдышаться.

— Блин, в гробу я видал такую баню! — проворчал Бурлак. — Что ни говорите, в чукотский мороз легче дыш-ш-ш-ш...