Эрик XIV   ::   Стриндберг Август Юхан

Да, кто-то – и кто, как не сам дьявол! – заставляет меня путать Сванте Стуре и Педера Веламсона; потом я уверяю, будто дворяне украсили мост гирляндами – а ведь у них были венки! И все свое недоверие к Стуре – я ведь его всегда подавлял! – я выливаю на них вместе с бездной обвинений, которые никак не доказываю! Сперва в залесмеются, потом меня уличают в ошибках, а когда уж шесть свидетелей защиты утверждают, что Юхана встретили букетами и единственным венком, и без всяких гирлянд, тут уж мне и вовсе нет никакого доверия! Подумай! Допусти я, чтоб их судили по всем правилам закона, они бы уже давно сидели в крепости – ведь их же поймали с поличным! – так нет, мне понадобилось быть великодушным, раз на моей стороне правда! Великодушие! Черт бы побрал это великодушие! И риксдаг поддержал предателей, риксдаг приветствовал негодяев, риксдаг соболезновал злодеям, а мы – мы, судьи, – стоим перед лицом преступников как обвиняемые. Поистине, кто столкнется с дьяволом – тот и прав!

Йоран Перссон. Но – свидетели обвинения?

Эрик. Свидетелей отвели! Думаешь, позволят солдату да сторожу показывать против дворян? За дворян – пожалуйста! Поверили на слово лакею Стуре, а не мне, королю! На старую няньку Стенбока ссылались, как на священное писание! Малолетнего сына Иварссона выслушивали в суде против закона и права и еще аплодировали ему!

Йоран Перссон. И что же?…

Эрик. Дворян оправдали!

Йоран Перссон. Дай-ка минутку подумать!… Гм! Гм! Так вот: несправедливое решение риксдага отклонить, а государственное преступление передать на рассмотрение королевского совета!

Эрик. Болван! Мы, а вернее ты – теперь сам обвиняемый, и никто не доверит тебе никого судить.

Йоран Перссон. Проклятье! Тогда я не вижу иного выхода, кроме насилия.