JК
Сармат - Кофе на крови :: Звягинцев Александр
Страница: 37 из 215 - Ты не русский офицер! Ты есть мразь!
- Не пускай пузыри, полковник! - устало отмахивается Сарматов. - Мне они начинают действовать на нервы. Я тебе, между прочим, предлагаю за неимением лучшего древний казачий способ спасения от гангрены. Поверь, в чем, в чем, а в ранах, колотых и стреляных, мои предки толк знали!
- Казачий способ? - на ломаном русском недоверчиво переспрашивает американец. - Ты есть казакус?..
- Дед был "казакус", отец был сын казачий, а я - хрен собачий! усмехнувшись, отвечает Сарматов, протягивая флягу. - Пей, полковник, и не ломайся, как целка!
Тот тянется к фляге, но, едва поднеся ее ко рту, снова заходится в рвотных спазмах и беспомощно смотрит на Сарматова.
Сарматов кивает Алану. Тот подходит и, запрокинув американцу голову, держит ее. Часть содержимого фляги Сарматов выливает полковнику в рот, а остатками поливает окровавленный бинт на его предплечье. Американец брезгливо морщится.
- Что поделаешь, полковник! - глядя на него с пониманием, говорит Сарматов. - Война красива в ваших голливудских боевиках, а в жизни она всегда пахнет дерьмом, мочой и блевотиной, не так ли?
- Йес! - выдавливает полковник.
- Похоже, мы начинаем понимать друг друга! - усмехается Сарматов, взваливая раненого на плечи. - В путь, мужики!
И снова тяжелое дыхание, хрип усталых людей, стоны американца, а из "зеленки" - громыхание взрывов и клекот боевых вертолетов, методично прочесывающих территорию.
Идти трудно.
- Не пускай пузыри, полковник! - устало отмахивается Сарматов. - Мне они начинают действовать на нервы. Я тебе, между прочим, предлагаю за неимением лучшего древний казачий способ спасения от гангрены. Поверь, в чем, в чем, а в ранах, колотых и стреляных, мои предки толк знали!
- Казачий способ? - на ломаном русском недоверчиво переспрашивает американец. - Ты есть казакус?..
- Дед был "казакус", отец был сын казачий, а я - хрен собачий! усмехнувшись, отвечает Сарматов, протягивая флягу. - Пей, полковник, и не ломайся, как целка!
Тот тянется к фляге, но, едва поднеся ее ко рту, снова заходится в рвотных спазмах и беспомощно смотрит на Сарматова.
Сарматов кивает Алану. Тот подходит и, запрокинув американцу голову, держит ее. Часть содержимого фляги Сарматов выливает полковнику в рот, а остатками поливает окровавленный бинт на его предплечье. Американец брезгливо морщится.
- Что поделаешь, полковник! - глядя на него с пониманием, говорит Сарматов. - Война красива в ваших голливудских боевиках, а в жизни она всегда пахнет дерьмом, мочой и блевотиной, не так ли?
- Йес! - выдавливает полковник.
- Похоже, мы начинаем понимать друг друга! - усмехается Сарматов, взваливая раненого на плечи. - В путь, мужики!
И снова тяжелое дыхание, хрип усталых людей, стоны американца, а из "зеленки" - громыхание взрывов и клекот боевых вертолетов, методично прочесывающих территорию.
Идти трудно.