Кошка на раскаленной крыше   ::   Уильямс Теннесси

БОЛЬШАЯ МА: Брик!

МАРГАРЕТ: Мама, разрешите, я вам скажу!

БОЛЬШАЯ МА: Не надо, не надо, оставь меня в покое, ты не нашей крови!

ГУПЕР: Мама, послушай меня!

МЕЙ: Гупер ваш сын, мама, он первенец!

БОЛЬШАЯ МА: Гупер никогда не любил отца.

МЕЙ (делает вид, что ужасно оскорблена): Но это же неправда!

Пауза. Священник кашляет и встает.

СВЯЩЕННИК ТУКЕР (обращаясь к Мэй): Кажется, мне лучше удалиться.

МЕЙ (любезно и печально): Да, преподобный Тукер, идите.

СВЯЩЕННИК ТУКЕР (смущенно): Спокойной ночи, спокойной ночи всем вам… Господь вас благослови… (Выскакивает за дверь.)

ДОКТОР БАУ: Он хороший человек, только такта не хватает. Только и слышишь от него, как кто-то завещал церкви витражи, ну, помянул один раз, и ладно, так нет же, ему надо дюжину случаев припомнить. Да еще прибавит, как плохо умереть без завещания, сколько бывает судебных проволочек.

Мэй покашливает и указывает на Большую Маму.

ДОКТОР БАУ: Так вот, Большая Ма… (Вздыхает.)

БОЛЬШАЯ МА: Это ошибка. Какой-то дурной сон.

ДОКТОР БАУ: Конечно, мы будем поддерживать его всеми доступными средствами.

БОЛЬШАЯ МА: Нет, нет, это дурной сон, просто сон, кошмарный сон.

ГУПЕР: Мне кажется, что отца мучают боли, только он не хочет признаться себе.

БОЛЬШАЯ МА: Сон, только сон.

ГУПЕР: Папу пора колоть морфием.

БОЛЬШАЯ МА: Никому не позволю колоть папу.

ДОКТОР БАУ: Дело в том, что когда начинаются боли, без помощи уколов вынести их довольно трудно.

БОЛЬШАЯ МА: А я говорю, что не позволю колоть его.

МЕЙ: Но ведь вы не хотите, чтобы он страдал…

Гупер, стоя рядом с ней, изо всех сил толкает ее.