Куриная слепота   ::   Коляда Николай Владимирович

Митю в колонию, в детскую сперва, таскали, таскали, отсиделсколько-то там, семь или десять, типа того что, лет. Он психический стал, нездоровый, его даже насильничали в тюрьме там эти гады, он не мужчина уже, у него справка есть. Я его люблю за то, что молодость вспоминаю, как на него погляжу, как мы дружили, когда он здоровый был. Да и Толя-то мой – ну, понимаете, нет?

ЛАРИСА. Нет.

НАТАЛЬЯ. Потом расскажу. Так вот. Да. (Пауза.) Всё бы не так, знать-то, склалося, если бы не папа его, если бы не водка эта. А бабушка его из тюрьмы дождалась и померла. А я другого нашла, как его в тюрьму. Быстро довольно-таки, к счастью. Зорро его зовут. Зорро. Посмотрела вокруг, увидела Зорру, он не кривой, не раненый, с руками-ногами, ну, думаю – выйду за него.

ЛАРИСА (Держит трубку у уха, смотрит поражённо на Наталью, на Митю.) Кого насильничали? Кого, кто, какое Зорро? Что вы мозгами тут брякаете?

НАТАЛЬЯ. Муж, муж мой, Зорро. Так его зовут. Вообще – Петя. Явится сейчас, увидите, он улицы штанами подметает, работать не любит, а пить – в три горла.

ЛАРИСА. Ничего не понимаю. (В трубку.) Алекс?! Соединилось! Как там Москва? Я не кричу, плохо слышно! Я здесь! Не нервничай! Тут мой отец, Алекс! Тут еврейки с усами стоят! Вся синагога собралась! Отец, да! Он, да! Ушёл из дома.