Куриная слепота   ::   Коляда Николай Владимирович

Поди, натощак не курит, по телевизору её показывают, а чего. В платье мохнатом сидит, не снимает который день, как шкура оно у неё, несъёмная. А говорит: платьев полно. Пустая сумочка, я проверила. Все богатые – жадные типа того что. Вот где её родители? То-то вот. Вот какая болезнь, видите, девочки?

ЛАРИСА. Да, да, я всё хуже и хуже стала видеть. Куриная слепота преследует меня даже днём.

НАТАЛЬЯ. Тына-тына-умартына широкая улица, по тебе никто не ходит ни петух, ни курица. “Преследует”, “куриная”.

ЛАРИСА. Что?

НАТАЛЬЯ. Так. Песню пою типа того что.

ЛАРИСА. Мне надо ехать, но я не могу встать, потому что сижу и жду: сейчас раздастся звонок, как в кино, и меня пригласят на главную роль. О, Достоевский!

Звонок телефона.

(Берёт трубку.) Алло? Нет, это не вокзал. Хотя очень похоже. Много отъезжающих. Я говорю: много народу, сидят, ждут чего-то, к себе сумки прижимают. Что? Куда электричка вам нужна? Она отойдёт сейчас с третьего пути, бегите скорее. (Положила трубку.) Плохо как он говорил по-русски. Это был негр, наверное. Негр из Зимбабве. Куда-то я его послала, куда-то он поехал, заблудится теперь в России в заснеженной, и будет ходить до скончания веков, шкуру на себя наденет, и станет пугать деревенских жителей, когда время от времени будет выходить из леса на столбовую дорогу. Негр позвонил. Негры кругом чёрные. И я в чёрном. Правда, чёрный цвет даёт строгость. Неправда, что старит. Да я и не старая. Неправда, что белый молодит. Может, кого и молодит.