Счастливая странница   ::   Пьюзо Марио

Вернувшись, Гвидо принялся отплясывать вокруг Ларри, восклицая:

— Получилось, получилось! — Успокоившись, он сказал:

— Ларри, пройдет год-другой — и утебя будет свой дом на Лонг-Айленде. Мой дядюшка — далеко не скряга. Верно, отец?

Panettiere медленно допил свою анисовку и со вздохом сказал:

— Ах, Лоренцо, Лоренцо, славный мой мальчик!

Вот теперь ты узнаешь, что такое жизнь, и станешь настоящим мужчиной.

Теперь Ларри Ангелуцци вел завидное существование. Он спал допоздна, обедал дома, а потом обходил пекарни и булочные на своей территории. Булочники-итальянцы были лучше всех они угощали его кофе и пирожными; поляки держались настороженно, но рано или поздно уступали его обаянию, хотя он твердо отказывался пить вместе с ними крепкие напитки. Они восторгались его успехом у польских девушек, забегавших выпить кофейку и задерживавшихся до тех пор, пока Ларри не уходил в следующую булочную. Иногда он пользовался задней комнатой, чтобы наскоро переспать с девушкой, потому что знал, что булочник, на глазах у которого произошло совращение, воспользуется этим и сам станет таскать ту же девушку в ту же заднюю комнату, причем уже регулярно.

Итальянцы платили взносы смиренно, как богобоязненные крестьяне на родине, носившие яички священнику, чтобы тот прочел им письмо, и вино деревенскому писарю, чтобы тот растолковал им заковыристый закон. Поляки платили просто за его общество и обаяние. С кем у него возникли проблемы, так это с немцами.

Эти не то чтобы вообще отказывались платить, но он чувствовал, что им не нравится платить, именно ему, итальянцу.