Лес   ::   Гребенщиков Борис

Непривычные к подобному словесному шквалу уши Уинки начали отекать, наконец, после особо цветистого оборота речи, он понял, что если Осла не остановить немедленно, то придется прибегать к деформации пространственного континуума, чего Уинки делать не любил из-за громоздкости формул и неприятных ощущений, сопутствующих прорыву в дыру времени. Терять было нечего.

- Простите, а вы сами-то кто будите? - спросил Уинкль, по возможности более невинно.

Птеродактиль икнул.

Осел тоже хотел, как бы не заметив, продолжить свою пламенную речь, но что-то не позволило ему это сделать. Он вздохнул, укоризненно посмотрел на Уинки и попытался вновь встать на свою укатанную ораторскую колею.

- Ибо... - сказал он и запнулся.

А сказанное слово угрожающе повисло в воздухе, с каждой секундой становясь все более и более двусмысленным.

Тогда Осел бросил озадаченный взгляд вокруг и сказал в пространство:

- Вы что-то сказали?

Уинки посмотрел на птеродактиля, тот лишь тоскливо отвел глаза и выдержав некоторую борьбу с самим собой, проиграл и спрятался за кресло.

Тогда Уинки повторил вопрос, Осел не стал кричать, напротив, он помолчал немного и отворотившись, спросил:

- Ксантина.

- Да, сэр Джордж.

- Кто это?

- Сейчас узнаю, сэр Джордж.