JК
Марфа-посадница или Плач по Великому Новгороду :: Левашов Виктор
Страница: 38 из 57Всея Руси…
ЗАХАРИЙ. Да, так. Всея Руси!..
ОТРОК. «То быв числа 25-го, месяца ноября, а уже на другой день владыка и посадники явились в великокняжеский дворец, с видом великой скорби моля Иоанна отдать заключенных бояр на поруки. Нет, ответствовал Иоанн. Он отправил бояр в Москву, там судимы они были его судом и сосланы в заточение. Весть сия, дошед до Новограда, усилила в народе великую смуту, и недоставало лишь искры, чтоб вспыхнуть пожару бунта. Искра та не промедлила появленьем…»
Картина седьмая
По-прежнему безвиден и тих стоял дом Марфы на берегу Волхова, но уже иная, не похожая на бывшую жизнь билась в стенах его. По ночам за плотно закрытыми ставнями слышались многие голоса, скакали гонцы, прячась в покрове ночи, в Волхов соскальзывали быстрые елы и причаливали другие. Дом окружен был скрытой, но сильной охраной, и всякий, кто приближался к нему, бывал задержан и подвержен пристрастному допросу.
В один из зимних вечеров, год спустя после того, как Иоанн, свершив свой суд, возвратился в Москву с обозом золота, серебра и обильных новгородских даров, внимание Марфы, сидевшей за составлением грамоты, было отвлечено бряцаньем оружия и громкими голосами. Вошел слуга.
СЛУГА. Боярыня, незваный гость. Сказал, тебе откроется.
МАРФА. Впустить.
Гость сбрасывает прикрывавший лицо капюшон.
МАРФА. О Боже!.. Нет!.. Стан и слав?!
СТАНИСЛАВ. Вельможна пани!
МАРФА (слуге). Оставь нас.
Слуга выходит.
ЗАХАРИЙ. Да, так. Всея Руси!..
ОТРОК. «То быв числа 25-го, месяца ноября, а уже на другой день владыка и посадники явились в великокняжеский дворец, с видом великой скорби моля Иоанна отдать заключенных бояр на поруки. Нет, ответствовал Иоанн. Он отправил бояр в Москву, там судимы они были его судом и сосланы в заточение. Весть сия, дошед до Новограда, усилила в народе великую смуту, и недоставало лишь искры, чтоб вспыхнуть пожару бунта. Искра та не промедлила появленьем…»
Картина седьмая
По-прежнему безвиден и тих стоял дом Марфы на берегу Волхова, но уже иная, не похожая на бывшую жизнь билась в стенах его. По ночам за плотно закрытыми ставнями слышались многие голоса, скакали гонцы, прячась в покрове ночи, в Волхов соскальзывали быстрые елы и причаливали другие. Дом окружен был скрытой, но сильной охраной, и всякий, кто приближался к нему, бывал задержан и подвержен пристрастному допросу.
В один из зимних вечеров, год спустя после того, как Иоанн, свершив свой суд, возвратился в Москву с обозом золота, серебра и обильных новгородских даров, внимание Марфы, сидевшей за составлением грамоты, было отвлечено бряцаньем оружия и громкими голосами. Вошел слуга.
СЛУГА. Боярыня, незваный гость. Сказал, тебе откроется.
МАРФА. Впустить.
Гость сбрасывает прикрывавший лицо капюшон.
МАРФА. О Боже!.. Нет!.. Стан и слав?!
СТАНИСЛАВ. Вельможна пани!
МАРФА (слуге). Оставь нас.
Слуга выходит.