Москва   ::   Белый Андрей

Перелетая с предмета к предмету, отщелкивал Кувердяев словечками, как испанскими кастаньетами; разговор его был - лепесточником; Надя казалася лилиевидной; профессор - раскис, выставляя коричневый клок бороды; он безгласил, посапывал носом так громко, что Василиса Сергевна, изображая приятное лицеочертание, бросила:

- Вы там счисляете что-нибудь, о, несносный числитель!

- Осмелюсь сказать, - знаменатель, поскольку Иван Иваныч собой знаменует науку российскую, - вычертил грациозную линию лизаной головой Кувердяев.

- Да, кстати, Василий Гаврилыч назначен на...

- ?..

- Пост министерский...

Василий Гаврилович Благолепов, недавно еще только ректор, теперь попечитель, был вытащен в люди Иваном Иванычем: да, вот - Василий Гаврилыч, чахоточный юноша, лет восемнадцать назад опекался и распекался - вот здесь, в этом кресле; да, да - куралеса и, чорт дери, кулемяса! Он, старый учитель, сидит в этом кресле, забытый чинушами (быть только членом корреспондентом - не честь); ученик же - ...

На Кувердяева полз коробкинский нос; поползли два очка на носу; потащили все это два пальца, подпертые к стеклам:

- Вы же, батюшка, развиваете, знаете ли, - лакейщину: что Василий Гаврилыч? Василий Гаврилыч, он есть - дело ясное - тютька-с!

Ладонью в колено зашлепал, кидаясь словами: как будто корнистой дубиной он действовал:

- Так может всякий; и, говоря рационально, - вы тоже, скажу, - лет чрез десять сумеете попечителем сделаться.

Кресло скрипело, звенели хрусталики люстры, поехала мягкая скатерть со столика; и припустилась столовая канарейка люлюкать.