На дне   ::   Горький Максим

Ты? Ты — верблюд… Нам свидетелей не надо…

Алешка (входит босый) . Братцы! Я ноги промочил!

Бубнов . Иди — промочи горло… Только и всего! Милый ты… поёшь ты и играешь, очень это хорошо! А — пьешь — напрасно! Это, брат, вредно… пить — вредно!..

Алешка . По тебе вижу! Ты — только пьяный и похож на человека… Клещ! Гармошку — починил? (Поет, приплясывая.)

Эх, кабы мое рыло

Не красиво было —

Так меня бы кума моя

Вовсе не любила!

Озяб я, братцы! Х-холод но!

Медведев . Мм… а если спросить — кто такая кума?

Бубнов . Отстань! Ты, брат, теперь — тю-тю! Ты уж не бутошник… кончено! И не бутошник, и не дядя…

Алешка . А просто — теткин муж!

Бубнов . Одна твоя племянница — в тюрьме, другая — помирает…

Медведев (гордо) . Врешь! Она — не помирает, она у меня без вести пропала!

Сатин хохочет.

Бубнов . Все равно, брат! Человек без племянниц — не дядя!

Алешка . Ваше превосходительство! Отставной козы барабанщик!

У кумы — есть деньги,

У меня — ни гроша!

Зато я веселый мальчик,

Зато я — хороший!

Холодно!

Входит Кривой Зоб; потом — до конца акта — еще несколько фигур мужчин и женщин. Они раздеваются, укладываются на нары, ворчат.

Кривой Зоб . Бубнов! Ты чего сбежал?

Бубнов . Иди сюда! Садись… запоем мы, брат! Любимую мою… а?

Татарин . Ночь — спать надо! Песня петь днем надо!

Сатин . Ну, ничего, князь! Ты — иди сюда!

Татарин .