На всякого мудреца довольно простоты   ::   Островский Александр Николаевич

Ругать егобудем мы, от этого он не уйдет, а ты все-таки должен хвалить, ты еще молод. Мы с тобой завтра к нему поедем. Да, вот еще одно тонкое обстоятельство. В какие отношения ты поставил себя к тетке?

Глумов . Я человек благовоспитанный, учтивости меня учить не надо.

Мамаев . Ну вот и глупо, ну вот и глупо. Она еще довольно молода, собой красива, нужна ей твоя учтивость! Врага, что ли, ты нажить себе хочешь?

Глумов . Я, дядюшка, не понимаю.

Мамаев . Не понимаешь, так слушай, учись! Слава богу, тебе есть у кого поучиться. Женщины не прощают тому, кто не замечает их красоты.

Глумов . Да, да, да! Скажите! Из ума вон!

Мамаев . То-то же, братец! Хоть ты и седьмая вода на киселе, а все-таки родственник; имеешь больше свободы, чем просто знакомый; можешь иногда, как будто по забывчивости, лишний раз ручку поцеловать, ну, там глазами что-нибудь. Я думаю, умеешь?

Глумов . Не умею.

Мамаев . Экий ты, братец! Ну, вот так. (Заводит глаза кверху.)

Глумов . Полноте, что вы! Как это можно!

Мамаев . Ну, да ты перед зеркалом хорошенько поучись. Ну, иногда вздохни с томным видом. Все это немножко щекочет их самолюбие!

Глумов . Покорнейше вас благодарю

Мамаев . Да и для меня-то покойнее. Пойми, пойми!

Глумов . Опять не понимаю.

Мамаев . Она женщина темперамента сангвинического, голова у ней горячая, очень легко может увлечься каким-нибудь франтом, черт его знает что за механик попадется, может быть, совсем каторжный.