На всякого мудреца довольно простоты   ::   Островский Александр Николаевич

У юристов и у медиков сердца нет. И неужели не нашлось ни одного человека, который бы заступился за эту бедную женщину?

Городулин . Помилуйте, ее защищал один из лучших адвокатов. Красноречие лилось, клубилось, выходило из берегов и наконец стихло в едва заметное журчанье. Ничего сделать было нельзя, сама призналась во всем. Сначала солдат, который пользовался ее особенным расположением, потом она.

Турусина . Я этого не ожидала! Как легко ошибиться! Нельзя жить на свете!

Городулин . Не то что нельзя, а при смутном понимании вещей действительно мудрено. Теперь учение о душевных болезнях довольно подвинулось, и галлюцинации…

Турусина . Я вас просила не говорить со мною об этом.

Городулин . Виноват, забыл.

Турусина . Пусть я ошибаюсь в людях. Пусть меня обманывают. Но помогать людям, хлопотать о несчастных — для меня единственное блаженство.

Городулин . Блаженство — дело не шуточное. Нынче так редко можно встретить блаженного человека.

Григорий входит.

Григорий . Блаженный человек пришел.

Городулин . Неужели?

Турусина . Кто он такой?

Григорий . Надо полагать, из азиатцев-с.

Городулин . И я тоже полагаю.

Турусина . Почему ты думаешь, что азиатец?

Григорий . Уж очень страшен-с. Так даже жутко глядеть-с. Ежели сударыня, к вечеру, не приведи господи!

Турусина . Как страшен? что за вздор!

Григорий . Такая свирепость необыкновенная-с.