На всякого мудреца довольно простоты   ::   Островский Александр Николаевич

Ух, долго! Измучаешься. Богатство само прямо в руки плывет; прозевать такой случай будет жалко, но грех непростительный.

Садится к столу.

Что-то я хотел добавить в дневник? Да расход записать. (Записывает.) Две табакерки приживалкам. (Заслыша стук экипажа, подходит к окну.) Это кто? Клеопатра Львовна. Что за чудо! Знает она или не знает? Сейчас увидим.



Явление второе



Глумов и Мамаева .

Глумов . Мог ли я ожидать такого счастия! Если бы все олимпийские боги сошли с неба…

Мамаева . Не горячитесь, я не к вам: я зашла вашу матушку навестить.

Глумов (про себя) . Не знает. (Громко.) Она только вышла перед вами.

Мамаева . Жаль!

Глумов (подавая стул) . Присядьте! Осчастливьте мою хату, осветите ее своим блеском.

Мамаева (садясь) . Да, мы счастливим, а нас делают несчастными.

Глумов . Несчастными! Да вы знаете ли, какое это преступление? Даже огорчить-то вас чем-нибудь, и то надо иметь черную душу и зверское сердце.

Мамаева . Черную душу и зверское сердце! Да, вы правду говорите.

Глумов . Ни черной души, ни зверского сердца у меня нет, значит…

Мамаева . Что «значит»?

Глумов . Значит, я и не огорчу вас ничем.

Мамаева . Верить прикажете?

Глумов . Верьте!

Мамаева . Будем верить.

Глумов (про себя) . Не знает. (Громко.) Как мне огорчить вас! Я, страстный, робкий юноша, давно искал привязанности, давно искал теплого женского сердца, душа моя ныла в одиночестве.