JК
Написанное с 1975 по 1989 :: Пригов Дмитрий Александрович
Страница: 40 из 142� завершение вещи
Дело было, помню
Одна из живых там случившихся женщин
Застыла при виде дитяти лепного
И молвила тихо: Вот мне бы такого!
И был словно из-под земли этот глас
И члены все одеревенели у нас
Вот так мы искусством играем, бывает
А народ, Орлов
Искусство серьезно-таки понимает
Недвусмысленно
* * *
Мы будем петь и смеяться! –
И мы будем петь и смеяться! –
Да, но мы будем петь и смеяться как дети!
Эх-хе-хе, а нам это уже не под силу
* * *
Шостакович наш Максим
Убежал в страну Германию
Господи, ну что за мания
Убегать не к нам а к ним
И тем более в Германию!
И подумать если правильно
То симфония отца
Ленинградская направлена
Против сына-подлеца
Теперь выходит что
* * *
Два скульптора стоят перед стихией –
В их мастерской вдруг прорвало сортир
И жижа ползает между творений
Так в верхний мир ворвался нижний мир
Меж двух миров, обоим не ровня
Они стоят, не по себе им стало –
Вот верхний мир сорвется с пьедестала
И их расплющит столкновенье сил
* * *
Людмила Зыкина поет
Про тесвои семнадцать лет
А что ей те семнадцать лет
Тогда она и лауреатом
Ленинской премии-то не была
Вот мне про те семнадцать лет
И плакать бы как про утрату
Что приобрел я за последующие двадцать лет?!
Оглядываюсь, шарю по карманам — ни премии,
ни почета, ни уважения, разве что
в годах приобретение –
да это все равно что утрата
* * *
Так Лермонтов страдал над жизнью
Ее не в силах полюбить
И Шестов так страдал над книгой
Ее не в силах разлюбить
И Достоевский так над Богом
Страдал не зная как любить
Так я страдал над государством
Пытаясь честно полюбить
Вот так я среди всех страдаю
И не хотят меня любить
БАНАЛЬНОЕ РАССУЖДЕНИЕ НА ТЕМУ ТВЕРДЫХ ОСНОВАНИЙ ЖИЗНИ
Я трогал листы эвкалипта
И знамени трогал подол
И трогал, в другом уже смысле
Порою сердца и умы
Но жизни, увы, не построишь
На троганье разных вещей
Ведь принцип один здесь: потрогал –
А после на место положь
* * *
Вот Достоевский Пушкина признал:
Лети, мол, пташка, в наш-ка окоем
А дальше я скажу, что делать
Чтоб веселей на каторгу вдвоем
А Пушкин говорит: Уйди, проклятый!
Поэт свободен! Сраму он неймет!
Что ему ваши нудные мученья!
Его Господь где хочет — там пасет!
ПИСЬМО ЯПОНСКОМУ ДРУГУ
А что в Японии, по-прежнему ль Фудзи
Колышется словно на бедра
Дело было, помню
Одна из живых там случившихся женщин
Застыла при виде дитяти лепного
И молвила тихо: Вот мне бы такого!
И был словно из-под земли этот глас
И члены все одеревенели у нас
Вот так мы искусством играем, бывает
А народ, Орлов
Искусство серьезно-таки понимает
Недвусмысленно
* * *
Мы будем петь и смеяться! –
И мы будем петь и смеяться! –
Да, но мы будем петь и смеяться как дети!
Эх-хе-хе, а нам это уже не под силу
* * *
Шостакович наш Максим
Убежал в страну Германию
Господи, ну что за мания
Убегать не к нам а к ним
И тем более в Германию!
И подумать если правильно
То симфония отца
Ленинградская направлена
Против сына-подлеца
Теперь выходит что
* * *
Два скульптора стоят перед стихией –
В их мастерской вдруг прорвало сортир
И жижа ползает между творений
Так в верхний мир ворвался нижний мир
Меж двух миров, обоим не ровня
Они стоят, не по себе им стало –
Вот верхний мир сорвется с пьедестала
И их расплющит столкновенье сил
* * *
Людмила Зыкина поет
Про тесвои семнадцать лет
А что ей те семнадцать лет
Тогда она и лауреатом
Ленинской премии-то не была
Вот мне про те семнадцать лет
И плакать бы как про утрату
Что приобрел я за последующие двадцать лет?!
Оглядываюсь, шарю по карманам — ни премии,
ни почета, ни уважения, разве что
в годах приобретение –
да это все равно что утрата
* * *
Так Лермонтов страдал над жизнью
Ее не в силах полюбить
И Шестов так страдал над книгой
Ее не в силах разлюбить
И Достоевский так над Богом
Страдал не зная как любить
Так я страдал над государством
Пытаясь честно полюбить
Вот так я среди всех страдаю
И не хотят меня любить
БАНАЛЬНОЕ РАССУЖДЕНИЕ НА ТЕМУ ТВЕРДЫХ ОСНОВАНИЙ ЖИЗНИ
Я трогал листы эвкалипта
И знамени трогал подол
И трогал, в другом уже смысле
Порою сердца и умы
Но жизни, увы, не построишь
На троганье разных вещей
Ведь принцип один здесь: потрогал –
А после на место положь
* * *
Вот Достоевский Пушкина признал:
Лети, мол, пташка, в наш-ка окоем
А дальше я скажу, что делать
Чтоб веселей на каторгу вдвоем
А Пушкин говорит: Уйди, проклятый!
Поэт свободен! Сраму он неймет!
Что ему ваши нудные мученья!
Его Господь где хочет — там пасет!
ПИСЬМО ЯПОНСКОМУ ДРУГУ
А что в Японии, по-прежнему ль Фудзи
Колышется словно на бедра