Написанное с 1975 по 1989   ::   Пригов Дмитрий Александрович

ушится что-то там! –

отвечала она воздевая руки

Рушится! рушится! гарью теплой

тянет откуда-то! неведомо откуда!

неведомо! но мной уже чуемо! –

взвыла она, чернея лицом и телом

Горит! горит! рушится! рушится!

меня погребая! рушииится! — взвывала

она пеплом и гарью

до самых корней покрываясь

Меня нету! нету! нееетууу! –

доносилось из глуби, вокруг оси

центральной безумно и стремительно

закружившейся

Но я не вынесу, не вынесу разлуки!

— шептал я губами белыми,

в пропасть клубящуюся головой

склоняясь — не вынесу!

* * *



Так подмывает сей же час –

К окну и крикнуть детворе:

Какие Пленумы у нас

Идут сегодня на дворе

В июле-декабре-апреле-мае

Как Пленум Пленуму да Пленумом хребет ломая

Идет –

Крикнуть бы

* * *



Мне наплевать на бронзы многопудье

И на медуз малиновую слизь

Мне только бы с Небесной Силой

На тему жизни переговорить:

Куда ведешь? и где предел поставишь

Где остановишь и где знак подашь?

Скажи! скажи! Она же отвечает:

Гуляй, гуляй, пока не до тебя

Вот памятником лучше бы занялся

Пока



IV. Органы власти



* * *



Нам всем грозит свобода

Свобода без конца

Без выхода, без входа

Без матери-отца

Посередине Руси

За весь прошедший век

И я ее страшуся

Как честный человек

* * *



Безумец Иван — безумец первый

Безумец Петр — безумц второй

А там и третий и четвертый

А там и мы как есть с тобой

И дальше, дальше поскакали

Энергья все-таки какая

Во всем

* * *



Ярко-красною зимою

Густой кровью залитою

Выезжал Иван Васильич

Подмосковный государь

А навстречу подлый люд

Над царем давай смеяться

Что плешивый и горбатый

Да весь оспой исковекан

Два царевых человека

Ой, Малюта да Скурата

Два огромные медведя

Из-за детской из-за спинки

Государя выходили

На кусочки всех порвали

На лохмотья, на прожилки

И лежит чиста-морозна

Ярко-красная дорога

На столицу на Москву

* * *



Петор Первый как злодей

Своего сыночечка

Посреди России всей

Мучил что есть мочи сам

Тот терпел, терпел, терпел

И в краю березовом

Через двести страшных лет

Павликом Морозовым

Отмстил

* * *



Когда он на Святой Елене

Томился дум высоких полн

К нему валы высоких волн

В кровавой беспокойной пене

Убитых тысячи голов

Катили вымытых из почвы

Он их пинал ногою: П�