Не было ни гроша, да вдруг алтын   ::   Островский Александр Николаевич

Я раз иду городом, а он у Казанского собора с нищими стоит.

Мигачева . С нищими? Вот ведь дела-то какие!

Фетинья . С чего он в такой упадок пришел?

Мигачева . Все только руки врозь, матушка. Его в нашей стороне все знают; у него здесь свой дом был, лошади хорошие. Служил он в каком-то суде секлетарем, ну, и отставили его за взятки, что уж очень грабил. Анна Тихоновна сказывала, что и стал он с той поры сумлеваться, как ему жить без дохода. Продал дом, лошадей, стал деньги в проценты отдавать. И зажили мы, говорит, день ото дня хуже: переехали в одну комнатку, прислугу всю он распустил, а там уж и кухарку сослал. И пришлось Анне Тихоновне самой и кушанье готовить, и за водой ходить. А потом и совсем, говорит, дома стряпать перестали, купим что-нибудь в лавочке и поедим, а когда и так просидим. А теперь вот к нам в соседство перебрались; дом-то этот еще с француза в тяжбе находится, так с тех пор без починки и без всякого призрения и стоит; так Михея Михеича задаром пустили, чтоб он только на дворе присматривал, кирпичи подбирал да в кучку складывал.

Фетинья . Что мы живем! Мы от жиру и бога-то забыли, а ты попробуй, вот так поживи.

Мигачева . Ну, старуха-то уж притерпелась, а каково девушке-то?

Фетинья . Да откуда она у них взялась, скажи ты мне на милость!

Мигачева . Она Михею племянница родная, сиротка. Как случилась с ним беда, погнали его со службы, ее и взяла крестная мать, барыня богатая.

Фетинья . Богатая?

Мигачева . Богатая.