Не было ни гроша, да вдруг алтын   ::   Островский Александр Николаевич

) Теперь вот… через две минуты я либо опять с деньгами, либо… Господи, не попусти!(Плачет, как ребенок.) Двадцать лет я голодал, двадцать лет жену морил голодом. Господи! Я хуже мота, хуже пьяницы; те хоть удовольствие себе делают, а я копил, копил, да и потерял. Казнить меня на площади, жилы тянуть. Как потерять! Деньги берегут, а не теряют. Ведь я знаю, что их берегут, я лучше всех знаю, как берегут их. А я-то вот и потерял, как глупый ребенок. Михей, где денежки, где денежки? Ну, что я скажу! (Плачет.) Потерял… Я оглупел, я дурачком стал на старости лет. (Плачет.) Ищи, Михей, ищи! (Вслушивается.) Кто сказал — ищи? Это я сам сказал — ищи! Да, да, ищи, а не найдешь, заплачешь, не так заплачешь, ох, как заплачешь, горько заплачешь! Зачем копил, зачем? Бывало, жена больная дрожит от холода, стонет: «Михей, Михей, сжалься, я умираю, чайку мне, хоть чашечку, согреться бы мне». А мне было жаль гривенника для нее… Ищи, Михей, ищи! (Оглядывается.) А? кто тут? Да никого нет. Я сам же сказал, а других ищу. Где я был? Постой, постой! Я помню, да, вот где, в саду. (Идет в сад Епишкина.)

Входит Елеся . Из лавки выходят Епишкин и Петрович .



Явление восьмое



Елеся , Епишкин , Петрович .

Епишкин . А, друг, ты с метлой никак?

Елеся . Истукарию Лупычу наше почтение! Петровичу особенное! С метлой-с.

Епишкин . Подмел бы ты уж кстати кругом лавочки.

Елеся . С нашим удовольствием. Я, как расхожусь, так мне только дела давай.

Епишкин . Ну, и действуй.

Елеся (смеется) . Не пыльна работа, а выгодна.