Не в свои сани не садись   ::   Островский Александр Николаевич

А тем, что не умеет говорить с людьми постарше себя.

Арина Федотовна . Как, братец, кажется, ему не уметь: он человек столичный, жил в Москве все промежду благородными.

Русаков . Ну, и пусть туда едет.

Арина Федотовна . Ах, братец! Он такой образованный, такой политичный кавалер, что и в Москве-то на редкость, а уж здесь-то нам и никогда не найти.

Русаков . Поди ты с своим образованием! Много ты знаешь! Прожила пять лет в Таганке, да и думаешь, куда как образована! Что ты там видела? Кроме сидельцев да приказных, ты и людей-то не видала.

Арина Федотовна . Все-таки, братец…

Русаков . Все-таки, сестрица, не тебе меня учить… вот что!.. Ты что там надувшись сидишь! Дуня! Никак ты плачешь?.. О чем ты плачешь?..

Авдотья Максимовна . Я так, тятенька.

Русаков . Говори, об чем?

Авдотья Максимовна . Об себе. Об своем горе.

Русаков . Что за горе там у тебя? Откуда оно взялось?

Авдотья Максимовна . Тятенька, вы не будете сердиться?

Русаков . Говори! Не сержусь!..

Авдотья Максимовна . Тятенька! Я его люблю!

Русаков . Кого его? Ветрогона-то этого? Опомнись, полоумная!

Авдотья Максимовна . Я без него жить не могу. Умереть мне легче, чем итти за другого.

Русаков . Что ты!.. что ты!.. Да ты подумай, что ты говоришь-то.

Авдотья Максимовна . Я уж думала, и дни думала, и ночи напролет думала, не смыкаючи глаз. Без него мне не мил белый свет! Я от тоски да от слез в гроб сойду!

Арина Федотовна .