Ночь игуаны   ::   Уильямс Теннесси

Что значит – «работаем»? И на каких «условиях»?

Ханна. Вот наша карточка. Может быть, вы уже слышали о нас! (Подает карточку Мэксин.) О нас много писали. Мой дедушка – старейший из живущих и еще пишущих поэтов. Он читает свои стихи. А я работаю акварелью… я художник-моменталист. Мы путешествуем вместе и оплачиваем свои путешествия дедушкиными выступлениями и продажей моих акварелей и моментальных портретов углем или пастелью.

Шеннон (про себя). У меня жар.

Ханна. Обычно во время завтрака и обеда я хожу между столиками отеля. Надеваю рабочую блузу художника, живописно измазанную красками, с широким байроновским воротником и изящно повязанным шелковым бантом. Я никогда не навязываюсь людям, просто показываю свои работы и мило улыбаюсь. И только если приглашают, присяду к столику и делаю моментальный набросок пастелью или углем. А если не приглашают, тоже мило улыбаюсь и иду дальше…

Шеннон. А дедушка что делает?

Ханна. Мы с ним вместе медленно проходим между столиков. Я представляю его как старейшего из всех живущих в мире и еще пишущих поэтов. Если просят, он читает свои стихи. К несчастью, все его стихи написаны очень давно. Но, знаете, он начал писать снова. Впервые за двадцать лет взялся за новую поэму!

Шеннон. Но еще не кончил?

Ханна. Вдохновение еще посещает его, но способность сосредоточиться, конечно, несколько ослабела.

Мэксин. Как, например, сейчас.

Шеннон. Кажется, задремал. Дедушка! Что, если уложить его в постель?

Мэксин. Подождите.