Ночь игуаны   ::   Уильямс Теннесси

Возвращение к детству… ха-ха… Возвращение к детству… Инфантильный протест… ха-ха-ха-ха… инфантильное озлобление против мамы и Бога, ярость против проклятой детской кроватки, ярость против всего… всего… Возвращение к детству!

Все ушли. Ханна и Шеннон остались с глазу на глаз.

Шеннон. Развяжите меня.

Ханна. Пока нельзя.

Шеннон. Я не могу этого вынести.

Ханна. Придется немного потерпеть.

Шеннон. Меня охватывает страх.

Ханна. Я знаю.

Шеннон. От страха можно умереть.

Ханна. Те, кому это нравится, как вам, мистер Шеннон, не умирают. (Вошла в свой номер.)

Он как раз позади гамака. Комната освещена, и мы видим, что она вынимает из чемодана, стоящего на кровати, чайник, жестянку с чаем и спиртовку.

Возвращается с ними на веранду.

Шеннон. Что вы хотели сказать своей оскорбительной фразой?

Ханна. Какой фразой, мистер Шеннон?

Шеннон. Будто мне нравится.

Ханна. Ах… этой!

Шеннон. Да, этой.

Ханна. Я не хотела вас оскорбить, просто наблюдение. Я ведь не сужу людей – рисую их, и все. Только рисую… Но, чтобы верно изобразить, приходится очень внимательно наблюдать их, не правда ли?

Шеннон. И вы заметили, верней, вам кажется, мисс Джелкс, что вы заметили, будто мне нравится лежать в этом гамаке связанным, как свинья, которую повезут на бойню?

Ханна. А кому бы не захотелось пострадать, искупить свои грехи и грехи всего человечества, мистер Шеннон, если это можно сделать, лежа в гамаке, на котором вас распяли не гвоздями, а всего лишь веревками, да еще на горе, которая куда привлекательней Голгофы.