Нумансия   ::   Сервантес Мигель де Сааведра

И вот пока, Дуэро благородный,

Ни башней, ни плотиной никакою

Не перерезан бег твой знаменитый, —

Нумансианцам будь, молю, защитой!

О ты, Дуэро, чьи струи витые

Бегут по лону моему без страха, —

Пусть и в тебе заблещут золотые

Пески, как в водах ласкового Тахо [25] ;

Пусть нимфы, скромные и молодые,

К тебе спешат, не воздымая праха,

Меняя рощи тень и зелень луга

На холод вод, — любя тебя как друга, —

Свой слух склони внимательный к моленью,

Исполни просьбу слезную мою ты —

Не предавайся снам и умиленью,

Спеши на помощь, не теряй минуты!

Разлиться дай скорее наводненью

По берегам, хотя они и круты!

Коль моего ты не спасешь народа —

Прощай навек Нумансии свобода!

Выходит река Дуэро и три речки: их изображают три мальчика [26] , одетые так, чтобы по одежде было видно, что это три притока, впадающие в Дуэро около города Сории, который в то время назывался Нумансия [27] .

Д у э р о [28]

О мать Испания, мой слух томило

Твое моленье, полное рыданий…

Сынов твоих несчастие сломило, —

А мне — увы! — тех не смягчить страданий!..

День гибели Нумансии светила

Небесные пророчили зараней!

Напрасно ты ко мне подъемлешь руки:

Ей не уйти от неизбывной муки!

От Минуэсы, Тары и Оброна,

Нагорных рек высокого разлива,

Мое наполнилось водою лоно

И стало так, как никогда, бурливо.

Но не боятся римляне урона

От бед стихийных, видишь: терпеливо

Они в меня кидают сваи скопом [29] ,

Мой бег деля невиданным окопом.

Хоть приговор судьбы неколебимый

Привел к отчаянью, к беде предельной

Нумансианцев, мой народ любимый,

И им явил тщету борьбы бесцельной, —

Но в них горит огонь неистребимый.

Не может мрак, забвенья мрак смертельный,

Бороться с солнцем их деяний славных,

Которым в мире не найдется равных.

Но топчет жнивья враг. Он заставляет

Надменную твою сгибаться шею…

Терзая грудь твою, осуществляет

Честолюбивую свою затею…

Но час придет — и правда воссияет

(Как возвестили небеса Протею): [30]

Я вижу, Рим склоняется во прахе

У ног того, кого держал он в страхе.