Одиссея (пер. В.В.Вересаева)   ::   Гомер

Одиссей же

В сердце глубоко жалел рыдавшую горько супругу,

Но, как рога иль железо, глаза неподвижно стояли

В веках. И воли слезам, осторожность храня, не давал он.

После того как она многослезным насытилась плачем,

С речью такой к Одиссею опять она обратилась.

"Мне теперь хочется, странник, тебя испытанью подвергнуть.

Если вправду товарищей ты угощал Одиссея

И самого его там у себя, как меня уверяешь,

То расскажи мне, какую на теле носил он одежду,

Как он выглядел сам и кто его спутники были".

Ей отвечая на это, сказал Одиссей многоумный:

"Женщина, трудно о тех говорить, кто так долго далеко

Пробыл. Теперь ведь двадцатый уж год с той поры протекает,

Как он уехал оттуда и родину нашу покинул.

Все же тебе расскажу я, что память моя сохранила.

Плащ двойной шерстяной имел Одиссей богоравный —

Пурпурный. В этом плаще золотая застежка входила

В парную трубку, а сверху они прикрывалися бляхой:

Пестрый олень молодой под зубами собаки в передних

Лапах ее извивался. Смотреть удивительно было,

Как – из золота оба – собака душила оленя,

Он же ногами отчаянно бил, убежать порываясь.

Также блестящий хитон на теле его я заметил.

Ткань – как пленка была с головки сушеного лука, —

Так нежна была ткань, и сияла она, словно солнце.

Многие женщины, глядя на этот хитон, изумлялись.