Одиссея (пер. В.В.Вересаева)   ::   Гомер

В спальню призрак вошел, скользнув вдоль ремня от затвора,

Стал над ее головой и такое промолвил ей слово:

"Спишь, Пенелопа, печалью себе истерзавшая сердце?

Легкоживущие боги тебе запрещают, царица,

Плакать и мучиться горем. Вернется домой невредимым

Сын твой; ни в чем пред богами бессмертными он не виновен".

Ей, отвечая, разумная так Пенелопа сказала,

В сладостной лежа дремоте в воротах ночных сновидений:

"Что это значит, сестра, что сюда ты пришла? Не бывало

Этого раньше. От нас ведь живешь ты не очень-то близко.

Как же ты хочешь, чтоб я прекратила печаль и рыданья,

Жгущие сердце и дух мне с такой нестерпимою силой?

Раньше погиб у меня благородный супруг львинодушный,

Множеством доблестных свойств выдававшийся между данайцев,

Славой которого полны Эллада и Аргос просторный.

Нынче ж в судне изогнутом уехал возлюбленный сын мой,

Юный, еще ни к трудам, ни к беседам совсем не привыкший.

Больше теперь я о нем сокрушаюсь, чем даже о муже,

Сердцем боюсь и дрожу, чтоб какой с ним беды не случилось

На море или у тех, в чьей стране ему быть доведется,

Ибо немало врагов на него замышляет худое,

Смерти стремяся предать до его возвращенья в отчизну".

Призрак неясный тогда в ответ Пенелопе промолвил:

"Будь смелее, сестра, и сердцем чрезмерно не бойся!

Спутница есть у него, и такая, которой бы всякий

Муж пожелал, чтоб стояла при нем, ибо все она может, —

Дева Афина. Тебе она в горе твоем сострадает.

Все тебе это сказать она-то меня и послала".