Осенняя соната   ::   Бергман Ингмар

Ты ведь улыбалась, когда бывала рассержена. Когда ты злилась на папу, ты говорила ему «мой дорогой друг», а когда уставала от меня – «любимая моя девочка». Все не сходилось. Не прерывай меня, мама, я должна выговориться до конца, я знаю, что немного опьянела, но если бы я не выпила, то никогда бы не осмелилась сказать то, что говорю сейчас. Потом, когда мне изменит мужество и я замолчу, ты можешь сказать мне все что угодно, сможешь все объяснить, а я буду сидеть, слушать и соглашаться с тобой, как всегда слушала тебя и соглашалась. Несмотря ни на что, мне ведь было хорошо с тобой тогда, в раннем детстве. И я правильно делала, что любила тебя. Ты относилась ко мне вполне сносно, ты отдыхала от нас в своих поездках. Чего я до сих пор не могу понять, так это твоих отношений с папой, я много думала о вас последнее время, но ваша совместная жизнь остается для меня загадкой. Иногда мне кажется, ты полностью зависела от него, хотя как личность он был намного тебя слабее. Ты могла игнорировать меня и Елену, но к нему была всегда внимательна, откровенно баловала его, всегда говорила о нем так, словно он был создан из более высокой, чем все мы, материи. А ведь бедный папа был всего лишь милой, услужливой и добродушной посредственностью. Насколько я понимаю, ты несколько раз оплачивала его долги, это правда?

Шарлотта. Да.

Ева. У папы были, кажется, свои небольшие увлечения, во всяком случае, я помню, к нам приходили и сидели в гостиной по меньшей мере три незнакомые дамы.