Отрыки из бесед   ::   Джин Яна

Ты – тот, кто не по циферблату

отсчитывал часы, а по набату,

кто собирал себя из выброшенных строчек, –

пространство, говорил, меж нами – просто прочерк.

Ты – словно небесвод после дождей –

опустошён. Притих из-за болей.

Забудь! Живи! Греши! Прости!

Ты и приснишься мне в конце пути.

Последний день зимы –

Спасенье!

Последнее – введенье

в привидение,

в почти что веру:

я, тебя обняв,

спросила: «Как ты?»

Ты: «Я? Нет меня!»

Объятье первое. В нём тонет

жёлтый свет.

Я погребла лицо в ладони,

когда тебя, сказали, нет.

Пространство расширяется во времени.

Само пронизывает время.

Слова – тяжёлые от бремени –

забыли рифмоваться. Немы.

Часть вторая



Ты. От тебя осталось меньше единицы.

Я. Послемыслие к тебе, не послесловие.

Мне хочется поверить в небылицы,

что из земли твоя на землю снова

душа вернулась, а в земле ты – тот, кто был;

что червь могильный плоть твою не источил

и сам потом не превратился в гниль.

«Из мусора рождаются стихи». Из пыли.

В ту ночь твои глаза темны, как полночь, были.

Последний день зимы.

Туманно.

Тут утро, сомневаясь постоянно

в себе, стремится в полдень улизнуть

и в нём скорее раствориться.

Тут каждый поспешает влиться

в толпу, стирающую лица.

От непохожего

тут всех охватывает жуть.

И даже звёзды новые –

как гвозди в грудь.

Тут между словом и поступком связи нет.