JК
Сексот поневоле :: Карасик Аркадий
Страница: 183 из 297 — Бывает, что и в будни заглядывают гости… Помню, когда придушили Катьку-секретчицу, Валера пожаловал …
Я почувствовал — не хватает воздуха. Образ Никифора Васильевича начал светлеть, будто с него уже снято ложное обвинение, зато в моих ушах зазвенело: «Сичков, значит, все же, Сичков». Вот он, тот самый случай, за которым я так долго гонялся! Только бы не упустить, узнать детали. И не показать своей взволнованности…
— Неужели, был пьян… Сичков?
Кажется, я пытаюсь оправдать мастера. Если пьян, то не он виновен в убийстве Кати… Хотя мог выпить после ее удушения. Убить человека не так-то просто. Мастер, чтобы погасить в себе чувства страха, возьмет да зальет его водкой.
— Ан, нет — трезвехонек. Только малость взъерошен. Вихры — во все стороны, будто кто их выдирал, пиджак помятый… Возился с бабой на сеновале, что ли? Как Родька-пулеметчик, когда охаживал одну хранцузскую мамзельку, да напоролся на ейного мужика…
— Валерка ничего не говорил?
— Чего говорить-то? Спросил: самогон имеется? Я ему под нос — трехлитровую банку. Хошь — пей, хошь — умывайся. Валерка присосался, как телок к коровке — почти литру выхлестал. Не закусил — утерся рукавом, умелец, да подался от нас…
Значит, все же — Сичков! Никифор Васильевич врать не станет, не в его это интересах, понимает, небось, что вранье — дело опасное, особо, когда касается убийства.
Я почувствовал — не хватает воздуха. Образ Никифора Васильевича начал светлеть, будто с него уже снято ложное обвинение, зато в моих ушах зазвенело: «Сичков, значит, все же, Сичков». Вот он, тот самый случай, за которым я так долго гонялся! Только бы не упустить, узнать детали. И не показать своей взволнованности…
— Неужели, был пьян… Сичков?
Кажется, я пытаюсь оправдать мастера. Если пьян, то не он виновен в убийстве Кати… Хотя мог выпить после ее удушения. Убить человека не так-то просто. Мастер, чтобы погасить в себе чувства страха, возьмет да зальет его водкой.
— Ан, нет — трезвехонек. Только малость взъерошен. Вихры — во все стороны, будто кто их выдирал, пиджак помятый… Возился с бабой на сеновале, что ли? Как Родька-пулеметчик, когда охаживал одну хранцузскую мамзельку, да напоролся на ейного мужика…
— Валерка ничего не говорил?
— Чего говорить-то? Спросил: самогон имеется? Я ему под нос — трехлитровую банку. Хошь — пей, хошь — умывайся. Валерка присосался, как телок к коровке — почти литру выхлестал. Не закусил — утерся рукавом, умелец, да подался от нас…
Значит, все же — Сичков! Никифор Васильевич врать не станет, не в его это интересах, понимает, небось, что вранье — дело опасное, особо, когда касается убийства.