Портрет планеты   ::   Дюрренматт Фридрих

И у меня никогда никого не было. Я любила только кошек. Может быть, потому, что они напоминали мне льва, разделавшегося с моим женихом, за что благодарна по сей день всему кошачьему роду. Этот кот, у меня на коленях, принадлежит этой богадельне. Я зову его Тассило, хотя он отзывается только на Негритенка. Тассило. Так звали моего отца. Он не расставался никогда с хлыстом. В первую мировую войну он потерял три четверти своего состояния. Эти двадцать миллионов он вложил в войну. Остальные поглотила инфляция. Уже больше сорока лет я здесь. Три часа в день гуляю в ближнем лесу: час перед и два – после обеда. И никогда не пользуюсь клюкой. Я не читаю книг, ненавижу музыку, мне не нужен телевизор. Урожденная фон Цинцен ни в чем не нуждается. По воскресеньям хожу в церковь и сплю во время проповеди. Все фон Цинцены по воскресеньям ходили в церковь и спали во время проповеди. Со мной умрет наш род. Единственное мое желание – дожить до ста лет. Все фон Цинцены доживали до девяноста, но не один не дожил до ста. Если я доживу до ста, я превзойду всех фон Цинценов, и только этого я и хочу.

Шум самолета. Женщины поднимают головы.

Цилла. Самолет.

Ева, Цилла и Наема уходят. Ада идет на авансцену, повязывает бедра черным платком, достает из корзины деревянную чашку с рисом, корзину ставит на голову, как азиатка. Появляется Авель.

Ада. Слышишь?

Авель. Слышу.

Авель берет трехногий стул и бросает его в котел. Ада вздрагивает.

Ада. Куда они полетели?

Авель.