Семь лепестков   ::   Кузнецов Cергей

Она же Ромку никогда не видела и не может понять, какая это смешная картина: Рома, маленький крепыш в вечно отутюженном костюме с комсомольским значком на лацкане, рыдает над портретом генсека, сохраняя то же серьезное выражение лица, с которым он вел все школьные собрания.

Впрочем, Женя была готова простить Маринке ее бесцеремонность – потому что Крис, который был как бы ее друг, оказался действительно очень классным. Хайр до плеч, тертая джинсовая куртка, колокольчик на штанине – плюс полный набор системных штучек: расшитый бисером ксивник, шерстяной хайратник и фенечки на запястьях мускулистых рук. Маринка училась в Универе вместе с Альперовичем, а вот Крис был настоящим системным. Его цивильное имя было Витя, но под этим именем его никто, кажется, не знал.

– А если к Лерке? – предложил Андрей.

– Она болеет, – сказал Леня, – я звонил ей.

– А чего с ней? – спросил Альперович.

Женька лучше других знала, что произошло с Леркой, но промолчала. На первом курсе ее подруга вдруг начала стремительно поправляться – и никакие диеты (ни по Шелтону, ни по Грэггу) не помогали ей. Сейчас родители уложили ее в какую-то блатную больницу – едва ли не в «десятку» – в надежде, что удастся хоть что-то изменить. Сама Женька, словно по какому-то неведомому закону равновесия, за эти несколько лет похорошела: казалось ее ноги стали длиннее сантиметров на десять, а грудь неожиданно для нее самой увеличилась на один размер. Может быть, за это следовало благодарить ее активную половую жизнь и сопутствующие гормональные изменения – а может быть, просто кончился подростковый возраст.