Птицы в воздухе. Строки напевные   ::   Бальмонт Константин

Мировой Чародей,

Дуновеньем своим

Ты дорогу метешь для Богов Воды,

И скопив облака, их сгустивши как дым,

Одеваешься в яркость Вечерней Звезды,

Возвещаешь слиянье двух светов земных,

Изумрудно-перистый, зеленый,

Ты поешь лучезарным дрожанием стих,

И на вешние склоны

Вечер спускается, нежен и тих,

Ночи рождаются дальние звоны,

Дня завершаются ропоты, шепоты,

                  сказки огней и теней,

Светится жемчуг, зеркальность, затоны,

Зыби отшедшего Дня все темней,

Ночь все ясней от небесных огней,

Бог лучезарный двойного начала,

Бог проплывает в озерах опала,

Змей!



ОН КОТОРЫЙ



Он, который опрокинул

Свой лучистый лик,

Он, который мир раздвинул,

В час как к Ночи День поник,

Он, который мир Пустыни,

Мир Небес, где вечно, ныне,

Вечно тонет каждый крик,

Превратил во храм глубокий,

В свод святыни звездоокой,

Взором пристальным проник,

Он, что в шапке звездочета

Ясно видит Верх и Низ,

Он, всемирный, звездный Кто-то,

Перед кем миры зажглись,

Он, волшебный, он, который

Видит глубь, и видит взоры,

Глянул. Тише. Глянь. Молись.



ГОЛУБАЯ ЗМЕЯ



Голубая Змея с золотой чешуей,

Для чего ты волнуешь меня?

Почему ты как Море владеешь Землей,

И кругом предстаешь как Эфир мировой,

С бесконечной игрою Огня?

Почему, для чего, Голубая Змея,

Ты горишь миллионами глаз?

Почему бесконечная сказка твоя,

Эти звенья, горенье, и мгла Бытия

Удушают, возжаждавших, нас?

Мы едва захотим. Голубая Змея,

Как желанью ты ставишь предел.

Зашуршит, загорится твоя чешуя,

И окончилось — Мы, или Он, или Я,

Ты костер зажигаешь из тел.

Голубая Змея с золотой чешуей,

Я еще не забыл Вавилон.

Не забыл теокалли с кровавою мглой

Над родимой моею, над Майской землей,

Где возлюблен был сердцем Дракон.

Я еще не забыл ни Египет родной,

Ни подсолнечник вечный, Китай.

Ни того, как я в Индии, мучим Судьбой,

Лотос Будды взрастил, мой расцвет голубой,

Чтоб взойти в нетревожимый Рай.

Голубая змея с золотой чешуей,

Я тревожиться буду всегда.

Но зачем я тебе, о, Дракон мировой?

Или ты лишь тогда и бываешь живой,

Как во мне океаном — Беда?



ЗОЛОТО-МОРЕ



     Есть Золото-Море.