Публике смотреть воспрещается   ::   Марсан Жан

Нет!

Эрве. Ты понимаешь, Робер, вы, театральные директора, если пьеса провалится, теряете тридцать миллионов, ну и что?… А вот если моя «Креолка» не даст сборов, кто решится поставить мою следующую пьесу?

Робер. Никто.

Эрве. Вот именно! Никто, кроме тебя! А! Ты настоящий друг!

(Выходит влево.)

Робер (один, публике). На них нельзя сердиться.

СЦЕНА ПЯТАЯ



Габриэль входит справа в сопровождении своей взволнованной свиты –  Байара, Жизель, Франсуазы и Робера. Она в костюме Жозефины.

Габриэль. Я смеюсь, смеюсь, прямо заливаюсь! Вы спросите, почему я заливаюсь как идиотка? Я вам отвечу! (Смеется еще громче.) Потому что мне хочется рвать и метать!

Робер. На них нельзя сердиться. (Незаметно выходит влево.)

Габриэль. Разве сейчас не самое время смеяться! Эрве сделал все, чтобы довести меня до белого каления! Заставил меня играть его пьесу – ужасную! – сорвал мне голос, разрушил счастье моего сына, назвал меня перед всеми «Виду», отдал Николь мои «Дамы и господа», взял костюмершей Марусю – резюме: мое платье не готово, я как последняя дура, вместо того чтобы сидеть без голоса, ору как оглашенная и – играю! Разве сейчас не самое время лопаться от смеха?! Но!!! Не думайте, что я вечно буду козой отпущения! Эрве еще заплатит! И заплатит до того, как я выйду на сцену, иначе я не смогу играть! Не смогу!

Байар. Любимая, мне бы хотелось, чтобы ты переключилась.

Габриэль.