JК
Семь преступлений в Риме :: Прево Гийом
Страница: 101 из 278Разумеется, вы должны быть очень бдительны, не дать застать себя врасплох: убийца, конечно же, очень опасен, но опасность может грозить и с другой стороны. А я постараюсь регулярно сноситься с да Винчи. Вот вроде бы и все… Теперь я должен идти, меня ждут мои обязанности.
Он жестом попрощался со мной.
— Ах да! Не забудьте сделать удрученный вид, выходя из больницы. Никогда не знаешь, кто на тебя смотрит…
Когда я встал, чтобы попрощаться, силуэт в красном уже исчез. Я вышел с обиженным лицом ребенка, которому здорово влетело.
И действительно, спускаясь по широкой лестнице, которая вела в палаты больных лихорадкой, я чувствовал на себе чей-то любопытный взгляд.
Никогда не знаешь, кто на тебя смотрит…
Вернувшись домой, я нашел матушку в настроении более спокойном, нежели ожидал. Она не разразилась слезами, не причитала, даже не повысила голоса. Флавио Барбери предупредил ее о моих невзгодах, и моя первая ночь в заточении словно окончательно смирила ее: одна и та же кипучая кровь бурлила в жилах отца и сына, и бесполезно было сдерживать мои порывы.
Что до меня, я обрадовался этому новому расположению духа, избавившему меня от лишних диспутов и позволившему незамедлительно лечь спать. Проспал я пятнадцать часов.
На следующий день я отправился в Бельведер. Салаи встретил меня так же сдержанно, как и в прошлый раз, и неохотно проводил меня в мастерскую мэтра. Когда я вошел туда, Леонардо вытирал кисти перед полотном, закрытым занавеской.
Он жестом попрощался со мной.
— Ах да! Не забудьте сделать удрученный вид, выходя из больницы. Никогда не знаешь, кто на тебя смотрит…
Когда я встал, чтобы попрощаться, силуэт в красном уже исчез. Я вышел с обиженным лицом ребенка, которому здорово влетело.
И действительно, спускаясь по широкой лестнице, которая вела в палаты больных лихорадкой, я чувствовал на себе чей-то любопытный взгляд.
Никогда не знаешь, кто на тебя смотрит…
Вернувшись домой, я нашел матушку в настроении более спокойном, нежели ожидал. Она не разразилась слезами, не причитала, даже не повысила голоса. Флавио Барбери предупредил ее о моих невзгодах, и моя первая ночь в заточении словно окончательно смирила ее: одна и та же кипучая кровь бурлила в жилах отца и сына, и бесполезно было сдерживать мои порывы.
Что до меня, я обрадовался этому новому расположению духа, избавившему меня от лишних диспутов и позволившему незамедлительно лечь спать. Проспал я пятнадцать часов.
На следующий день я отправился в Бельведер. Салаи встретил меня так же сдержанно, как и в прошлый раз, и неохотно проводил меня в мастерскую мэтра. Когда я вошел туда, Леонардо вытирал кисти перед полотном, закрытым занавеской.