Распутник   ::   Шмитт Эрик-Эмманюэль

(Подходит к Дидро, льстивая, чарующая. Дидро, заметив г-жу Тербуш, отводит м-лъ Гольбах в ту часть комнаты, где г-жа Тербуш не может их видеть.) В то время как она суетится и лжет, вы идете к своей истине, голова у вас обнажена, лес морщинок рассказывает вашу историю, длинная борода придаст вашему лицу еще больше значительности; вас никто не сломит, под потемневшей и морщинистой кожей вы сохраните твердые и могучие мускулы.

Г-жа Тербуш исчезает из «бычьего глаза» и вновь шумит.

Дидро. Это кошка скребется!

М-ль Гольбах (увлекшись). У женщин все увядает, дряхлеет. Женщина прекрасна в восемнадцать лет потому, что у нее много плоти и мелкая кость, и по той же причине все пропорции, которые создают красоту, так быстро пропадают…

Дидро. Будет, будет! Вас послушать — можно подумать, что вы никогда нигде не бываете. Разве вы не видели жену Гельвеция?

М-ль Гольбах. Жена Гельвеция пожилая и некрасивая. Просто она хоть и пожилая, но кажется молодой.

Он не может удержаться от смеха.

Дидро. Не очень-то вы милосердны!

М-ль Гольбах. С какой стати мне быть милосердной: мне двадцать лет!

Он опять смеется. Она тоже. Между ними возникает некое веселое сообщничество, смешанное с желанием.

М-ль Гольбах. Ну сколько, сколько ей лет, этой госпоже Тербуш? Сто двадцать?

Дидро (забавляется). Сто тридцать. (Поддаваясь искушению, склоняется к м-ль Гольбах.) Зачем вы сюда пришли, малышка? Мне совершенно необходимо дописать про мораль.