Семейное дело   ::   Незнанский Фридрих Евсеевич

Я тебе сказал, что граффити — это дурь, а не искусство…

— Так ведь в том-то и дело,что именно искусство! — Турецкий метался в поисках слов, нужных для того, чтобы переубедить несговорчивого друга. — Со своими творцами, своими потребителями, своими законами. Не говоря уже о том, что нацарапать на заборе слово из трех букв доступно каждому, а чтобы создать произведение граффити, новичку приходится потратить не один месяц, а то и не один год…

Слава Грязнов смотрел на друга такими кроткими увещевающими глазами, что объяснения мало-помалу увядали, пока вовсе не канули в пустоту.

— В конце концов, Слава, это красиво. Просто красиво — для людей, которые ценят такую красоту. Поверь.

Турецкий и сам не понимал, зачем ему нужно, чтобы Грязнов поверил в красоту граффити, к которой Александр Борисович и сам был не слишком восприимчив. Может быть, потому, что при игнорировании этого факта рассмотрение дела становилось слишком прямолинейным, из него исчезали какие-то неожиданные точки и углы зрения, которые могли оказаться решающим для разгадки.

Могли, впрочем, и не оказаться…

— Так и быть, Слава, оставлю тебя в покое. Можешь считать граффити искусством, можешь не считать. А мне пора уделить внимание человеку, для которого граффити — искусство, а не что-нибудь другое.