Семейное дело   ::   Незнанский Фридрих Евсеевич

Сейчас все по-другому, да, все по-другому…

— У Белоусова и Вайнштейна были конфликты с Николаем Викторовичем?

— Конфликты? Так сразу в голову не приходит… — Кажется, Нинель Петровна сегодня разыгрывала нарочитую медлительность, но отвечала по существу. — Ролка вечно подтрунивал над тем, что Коля забросил граффити ради дизайна, гребет деньжищи лопатой, совсем обуржуазился. Ролка ведь по-прежнему верен увлечению молодости: постоянно ездит на фестивали граффити. Намекал на то, что Колю все уже забыли, что в международном движении граффити он, Ролка, занял его место… Ну Николай к этому относился спокойно: он считал, что честолюбие хорошо в молодости, а в зрелые годы надо задаваться более серьезными вопросами, чем популярность. А вот шуточки о деньгах его смущали: когда Ролка их заводил, все старался перевести разговор на другую тему.

— С Белоусовым понятно… А Вайнштейн?

— Илья? Ну Коля над ним подсмеивался за то, что он примкнул к какой-то вроде бы секте, которая считает святыми Ивана Грозного и Распутина. Над Илюшкой все подсмеиваются, в глаза и за глаза, но он на это не обижается. В крайнем случае, отвечает чем-то наподобие «Блаженны, егда поносят вас…». Ну так ведь это пустяки.

— А кроме этого? У людей, которые вместе трудятся над одним, скажем, дизайнерским проектом, неизбежны трения…

— Нет. Это — нет. Никаких трений у моего мужа с Ильей Вайнштейном не возникало и быть не могло. Они идеально сработались.

— Идеально, — задумчиво повторил Турецкий.