Симфонии   ::   Белый Андрей

И слова благословения слетали с уст старика, и разрозненное ожерелье жемчугов пролилось в траву, и возложил руку на сына.

Но рука старика упала на шерсть. Можно было ощупать два рога: и спугнутая козуля испуганно ринулась в сторону, волнуя болотные травы. Скоро перестала шелестеть трава. Все затихло. И обманутый отец с опущенной головой пошел в свой шалаш…

Утром еще залегала двуглавая туча на далеком западе. Перламутрово-дымный великан вздулся на востоке. Красный караван фламинго утопал в безмятежной лазури. Вдали блеснули воды, когда еще не было зари, но бледнела ночь.

Откинув звериную шкуру, вышел строгий Адам, препоясанный и с палицей в сухих руках. Он шел за пропитанием.

Вот одинокий силуэт его затерялся среди влажных лугов. Припав к земле, можно было слышать гул. Где-то мчалось стадо антилоп.

1900



СОН



Мне казалось, что я вижу кого-то, стоящего над погибшей землею, где-то забытого, затерянного —

— что какие-то погребальные процессии тонут в бледном тумане, гаснут в осенней мгле. Мне казалось — деревья, как толпы сумеречных гигантов, поднятыми к небу руками грозят. И туман — этот вечный, осенний, бездумный туман.

Северные отсветы в грядах туч… Отчаяние в мутных силуэтах… Отчаяние в небе… Отчаяние в свинцовом блеске вод… И не ветер… И не что-то вроде ветра на горизонте…

Мне казалось, что последние птицы бороздят гладь мглы черными точками, улетая в лучшие страны тепла и солнца сквозь этот вечный, осенний, бездумный туман.