Страница:
32 из 48
И, сгорбившись над арфой, опаленной
Огнями пальцев, пел и пел пацан.
Он пел, и реки глаз его текли.
Собаки в подворотне подвывали.
Он пел — ручьи весною вдоль земли
Его мелодиями небо целовали.
Он пел и пел,
в снег его хлестал,
А грозный царь его, насупясь, слушал,
И арфа наподобие креста
Распяла плоть, бичуя счастьем душу.
Он пел о том, что все мы вновь умрем,
О свадебном наряде, что срывает ветер,
О том, как перед звездным алтарем
Стоят, смеясь, замученные дети!
О том, как нежно гладят старики
Сухие корни светлых рук друг другу,
Как любящие — Времени тиски —
Зажмут меж наготы каленой — вьюгу…
Он пел — и больше было не понять,
О чем! Он пел, и арфа содрогалась!
И шли ветра и шли — за ратью рать:
Кадыка нежность, губ отверстых жалость!
А царь, лоб уронив на кулаки,
Сдуваемый метелью с дровяного трона,
Шептал: «Играй, пастух!.. Моей тоски
Никто не понял в полночи бездонной,
Лишь ты на бычьих жилах все царю сыграл,
Все спел — мои посты, и праздники, и войны:
О, ты играл — а я-то — умирал,
А я-то — думал, что умру спокойно!..
Мой мальчик, о, спасибо же тебе,
Утешил мя!.. И многольстивой речи,
И зелья крепкого не надобно в судьбе —
Метались бы над арфой руки-свечи…
Спасибо, сын мой!.. Буду твой отец!..
|< Пред. 30 31 32 33 34 След. >|