Сотворение мира   ::   Крюкова Елена Николаевна

ЮДИФЬ И ОЛОФЕРН



Дымы над крышкй, Медная Луна,

Шатаясь, плачет надо мною…

О! Голова моя отягчена

Висящей бронзой, бахромою

Аквамаринов, серьги близко плеч

Мотаются, и шуба жжет мехами…

Я — воздух жгу, я — зарево, я — печь,

Я — пламя: меж румянами, духами…

Трамвайный блеск, парадов звон и чад,

Голодные театры лавок,

И рынки, где монетами гремят

И где лимон рублевый сладок,

Моста бензинного чугунный козий рог

Над ледокольною невестиной рекою,

А за рекой — чертог, что дикий стог,

Разметанный неистовой рукою…

Он весь в снегу горит, Там Олоферн

Пирует, ложкою неся икру из миски

Фарфоровой — ко рту, чернее скверн,

А тот, прислужник, кланяется низко…

А тот, лакейчик, — ишь, сломался он,

Гляди-ка, хрустнет льстивая хребтина!..

Ну что ж, народ. Ты погрузился в сон,

Тебе равно: веревка… гильотина…

Так. Я пойду. Под шубой — дедов меч.

В лицо мне ветер зимние монеты,

Слепя, швыряет. Сотней синих свеч

Над черепицей — звезды и планеты.

Не женщина, не воин и не зверь,

Я — резкий свет на острие дыханья.

Я знаю все. Вот так — ударю дверь.

Так — взором погружу во прозябанье

Телохранителей. Так — локтем отведу

Ту стражу, что последняя, в покои…

Он спит, Тиран. Его губа в меду.

Ему во сне — изгнанники, изгои,

Кричащие близ дула и в петле…

Мне дымно. Душно. Меч я подымаю.

Мех наземь — с плеч! Ходил ты по земле.