JК
Серенада для Грейс :: Сан-Антонио
Страница: 17 из 145Мои шутки не действуют, да они и не соответствуют ситуации.
Мне нужно как-то переменить тему, но как? В том состоянии, в каком он сейчас, Эммануэль так и останется наедине со своими мыслями.
Неразговорчив этот будущий повешенный, а?
— Ну так что? — спрашиваю я.
— Да ничего, — отвечает он. Я вновь принимаюсь:
— Мой шеф… Он улыбается:
— У вас мания величия.
— В достаточной степени, — соглашаюсь я. — У полицейских это врожденное. Болезнь распространяется, как коклюш в школе. Так вот, возвращаясь к моему шефу. Он находит, что эта история не очень вразумительна…
— Ну вот видите!
Для приговоренного к смерти через повешение посредством петли на шее у него апломба даже чересчур.
— Он считает, что это на тебя не похоже… Что ты не тот, кто способен бросить раненого на дороге, и не тот, кто может размозжить тыкву желающему преподать тебе урок гражданского долга…
Эммануэль грустно улыбается.
— Как не похоже на меня… — говорит он будто в бреду.
— Нет. А теперь, увидев тебя, я близок к тому, чтобы думать, как шеф. Давай, малыш, развяжи язык, выложи душу! Ты обречен, и я очень сожалею, что не могу ничего сделать. Если бы это случилось во Франции, то обошлось бы без казни, но теперь поздно говорить… Возможно, у тебя были трудности… Возможно, ты действовал под чужим влиянием… Я не знаю… Короче, это заставляет думать, и мы думаем, что что-то здесь нечисто.
Мне нужно как-то переменить тему, но как? В том состоянии, в каком он сейчас, Эммануэль так и останется наедине со своими мыслями.
Неразговорчив этот будущий повешенный, а?
— Ну так что? — спрашиваю я.
— Да ничего, — отвечает он. Я вновь принимаюсь:
— Мой шеф… Он улыбается:
— У вас мания величия.
— В достаточной степени, — соглашаюсь я. — У полицейских это врожденное. Болезнь распространяется, как коклюш в школе. Так вот, возвращаясь к моему шефу. Он находит, что эта история не очень вразумительна…
— Ну вот видите!
Для приговоренного к смерти через повешение посредством петли на шее у него апломба даже чересчур.
— Он считает, что это на тебя не похоже… Что ты не тот, кто способен бросить раненого на дороге, и не тот, кто может размозжить тыкву желающему преподать тебе урок гражданского долга…
Эммануэль грустно улыбается.
— Как не похоже на меня… — говорит он будто в бреду.
— Нет. А теперь, увидев тебя, я близок к тому, чтобы думать, как шеф. Давай, малыш, развяжи язык, выложи душу! Ты обречен, и я очень сожалею, что не могу ничего сделать. Если бы это случилось во Франции, то обошлось бы без казни, но теперь поздно говорить… Возможно, у тебя были трудности… Возможно, ты действовал под чужим влиянием… Я не знаю… Короче, это заставляет думать, и мы думаем, что что-то здесь нечисто.