Тайная роза   ::   Йейтс Уильям Батлер

Все приобрело вид как бы вещей бессмертных, все, кроме светлячка, чье слабое пламя все мелькало в тенях, перемещаясь то туда, то сюда – единственное, казавшееся живым, казавшееся преходящим словно надежда смертных. Паренек собрал много лилий и роз и, засунув светлячка среди их рубинов и жемчужин, внес в комнату, в которой старик уже погрузился в дрему. Охапку за охапкой выкладывал он цветы на пол и на стол; осторожно прикрыл дверь, набросил ветви и сам кинулся на подстилку из тростника, отдаваясь сну о счастливой зрелости, в котором и жена была рядом, и звенел в ушах детский смех. На заре он поднялся и пошел к берегу, держа песочные часы. Он сложил в лодку хлебы и флягу с вином, чтобы учитель не нуждался в еде, отправляясь в новые странствия, а затем уселся, ожидая, пока истечет час. Постепенно начинали петь птицы; когда последняя песчинка упала в нижнюю колбу часов, все кругом переполнилось мелодией птичьего пения. Это был самый живой и прекрасный миг года: можно было расслышать, как бьется сердце весны. Он встал и пошел к наставнику. Ветви заслоняли дверь, и ему пришлось растаскивать их. Когда он вошел в комнату, свет упал на пол и на стены и на стол, сохраняя в себе оттенки зелени. Но старец сидел, сжав руками розы и лилии, и голова его была опущена на грудь. На столе подле левой руки лежал кошель, полный золотых и серебряных монет, словно бы приготовленных к путешествию, а у правой руки находился длинный посох. Юноша коснулся старца; тот не шевельнулся. Он поднял его руки; они тяжело упали, хладные.