Тайная роза   ::   Йейтс Уильям Батлер

– Почему ты не сказал сразу, – спросил Костелло, – что едешь от нее? Ты еще поплатишься…

– Я еду от нее, но ничего не расскажу, пока не получу плату за эту встряску.

Костелло порылся в своем денежном мешке, и не скоро его рука достала монеты – так тряслась она от надежды и страха. – Вот все, что есть, – промолвил он, пуская струйку французских и испанских монеток в ладонь волынщика; тот попробовал на зуб каждую, прежде чем ответить.

– Это правильно, это верная цена, но я не заговорю, пока не получу защиту – ведь если Дермотты поймают меня у любого дома после захода солнца, или в Кул-а-Вине днем, я отправлюсь гнить среди крапивы в яме, или окажусь висящим на сикаморе, на том самом суку, на котором вешали конокрадов в Белтейн четыре года назад. – Говоря, он привязывал поводья своей лошадки к заржавленному крюку, вбитому в стену.

– Я назначаю тебя своим волынщиком и телохранителем, – сказал Костелло, – и никто не посмеет наложить руку на человека, или лошадь, или козла, или пса, принадлежащего Тумаусу Костелло.

– А я донесу до тебя мою весть, – отвечал на это собеседник, бросая седло на землю, – лишь оказавшись у камина с кубком в руке, и чтобы рядом стоял кувшин пива "Большой Горшок"; пусть я оборван и нищ, но мои предки были роскошно одеты, пока их дом не был сожжен и их скот украден Диллонами семь веков назад – чтоб мне их увидать визжащими в адовом котле! – когда он говорил так, его глаза сверкали и руки сжимались в кулаки.