Теперь пусть уходит!   ::   Пристли Джон Бойнтон

Теперь я больше всех верю этим двоим – Фелисити и Стэну. Они делают вид, что терпеть друг друга не могут, оба они снобы, ни на минуту не забывают об общественном неравенстве, как и многие англичане, – а мое завещание выбьет из них всю эту дурь. Им придется часто видеться, чтобы решить, что делать с моими картинами. Не успеют они оглянуться, как уже будут женаты…

Стэн. Ну, знаете ли!

Фелисити. Никогда!

Они с негодованием смотрят на Кендла, потом друг на друга, но негодование им плохо удается. Их лица выражают что-то совсем другое.

Кендл. Словом, доктор, если вы и Джудит поставите здесь свои подписи, все будет в порядке – никаких забот, никаких тревог, никаких недоразумений…

Бар. Сцена должна быть очень многолюдной, шумной и беспорядочной. Все репортеры, которых мы видели раньше, снова здесь, а также много новых репортеров и фотокорреспондентов. Невероятный шум; Бистон, миссис Бистон и Томми Дарт с трудом успевают подавать. Видно, что в баре хозяйничают репортеры. Нижеследующий диалог слышен отчетливо только потому, что ведется в повышенном тоне. Сэр Эдмунд, сэр Маркус и мистер Марч стоят в дверях маленькой гостиной. Сэр Эдмунд, взбудораженный и злой, громко отвечает группе репортеров.

Сэр Эдмунд (так, будто он заканчивает заявление, предназначенное для печати). Мой отец, подобно Тернеру, с которым его так часто сравнивают, отказался продать многие из самых значительных своих произведений.