У Гааза нет отказа   ::   Окуджава Булат

Когда он ехал в тряской пролетке или шел по улице, высокий, чуть сутулый, большеголовый, в черном фраке с кружевным жабо - ветхим, пожелтевшим, но тщательно разглаженным, в коротких черных панталонах и таких же старомодных башмаках с большими железными пряжками, с ним приветливо здоровались на московских улицах сановные аристократы, ехавшие в каретах с гербами, и нищие на церковных папертях, генералы, офицеры, "будочники" с алебардами, извозчики, мастеровые, университетские профессора и студенты, дворовые слуги несчетных московских бар, купцы, охотнорядские приказчики и нарядные светские дамы. Несведущим объясняли:

- Это доктор Гааз, Федор Петрович... Добрейшая душа, святой жизни человек... Истинный благодетель и друг всех страждущих. Это про него говорят: "У Гааза нет отказа"...

Правда, были и такие, кто отзывался о нем насмешливо, презрительно и даже с раздражением: "Чудак, безумец, юродивый...". Но большинство москвичей всех поколений и состояний говорили о нем с любовью и уважением...

...Метельным зимним вечером он шел проведать больного. Весь день вьюжило, намело саженные сугробы, и приходилось идти пешком. Старый кучер, его единственный домочадец, сказал, что старые лошади не протащат ветхие санки сквозь такую непогодь. Кутаясь в потрепанную, но теплую волчью шубу, тяжело ступая большими сапогами, выложенными войлоком, он шел, то проваливаясь в снег, то скользя по бревенчатым или дощатым настилам. Редкие масляные фонари едва-едва желтели сквозь метель. Прохожих не было видно.