В чужом пиру похмелье   ::   Островский Александр Николаевич

На что уж наша хозяйка, и та смотрит на нас с каким-то сожалением! А всего мне обиднее, что смеются над папашей. Он, точно, немного странен, да ведь он всю жизнь провел за книгами, его можно извинить. И что в этом смешного, что человек ходит в старой шинели, в старой шляпе? А у нас такая сторона, чуть не в глаза хохочут. Конечно, это невежество, с образованием это пройдет, а все-таки тяжело. Вот вчера, как я шла из церкви, какие-то молодые купцы вслух смеялись над моим салопом. Где же я лучше возьму? Ты же приносишь людям пользу почти бескорыстно, тебя же презирают. (Подносит платок к глазам.)

Андрей Титыч входит.



Явление четвертое



Лизавета Ивановна и Андрей Титыч .

Андрей Титыч . С нашим почтением-с, Лизавета Ивановна!

Лизавета Ивановна . Здравствуйте, Андрей Титыч! Садитесь.

Андрей Титыч (утираясь) . Покорнейше благодарим-с. Летел к вам скоропалительно, инда взопрел-с. Тятеньки нет-с?

Лизавета Ивановна . Нет; ушел на урок.

Андрей Титыч . По-латыни два алтына, а по-русски шесть копеек-с.

Лизавета Ивановна . Что вы такое говорите?

Андрей Титыч . У нас в ряду один учитель ходит, горькой, так над ним смеются, дразнят, значит. Ты, говорят, окромя свинячьего, на семь языков знаешь.

Лизавета Ивановна . Как же вам не стыдно смеяться над людьми почтенными! Как это дурно!

Андрей Титыч . Что ж такое! Шутка не вредит-с. Хороший человек на свой счет не примет.

Лизавета Ивановна . Бросьте эту привычку, нехорошо. Зачем обижать!

Андрей Титыч .