В такие дни   ::   Брюсов Валерий

я вновь те губы, веки, плечи

Иль в бездну мигов счастья сон сроню?

Лети, лети, земля, путем планетным,

В пустыне сфер крути живой волчок,—

Чтоб, малый, атом, я, изжив свой срок,

Мог страстный вздох вернуть устам запретным!

1920



ДВЕ ВАЗЫ



Две малых вазы из альвастра

Прижать к губам и долго ждать

В палящей мгле, над близкой бездной,—

В них миро сладкое вдыхать,

Жить странной тайной аромата,

Пока зловещий глаз Геката

Не врежет вдруг в ночную гладь,

Спалив сияньем отсвет звездный,

Тогда живой фиал поднять

К трехликой, в высь, к лучам, ad astral [2]

И вот, пред тем, как телом стать,

В руках начнут слегка дрожать

Две малых вазы из альвастра.

2—3 августа 1920



НОЧНАЯ УЛИЦА



Фонарей отрубленные головы

На шестах безжизненно свисли,

Лишь кое-где оконницы голые

Светами сумрак прогрызли.

Бреду, спотыкаясь по рытвинам

Тротуара, в бездонном безлюдьи;

Только звезды глядят молитвенно,

Но и они насмешливо судят.

Звезды! мы — знакомые старые!

Давно ль вы в окошко подглядывали,

Как двое, под Гекатиными чарами,

Кружились, возникали, падали.

Когда же вчера вы таяли,

Уступая настояниям утра,

Вы шептали, смеясь: не устали ли

Губы искать перламутра?

Так зачем теперь отмечаю я

Насмешку в лучах зазубренных,

Что в мечтах — канун безначалия

В царстве голов отрубленных;

Что не смотрите ласково-матово,

Как, замкнув рассудочность в трюме, я

По Москве девятьсот двадцатого

Проплываю в ладье безумия!

20—22 августа 1920



ХМЕЛЬНЫЕ КУБКИ



Бред ночных путей, хмельные кубки.

Город — море, волны темных стен.

Спи, моряк, впивай, дремля на рубке,

Ропот вод, плеск ослепленных пен.

Спи, моряк! Что черно? Мозамбик ли?

Суматра ль? В лесу из пальм сквозных,

Взор томя пестро, огни возникли,

Пляски сказок… Вред путей ночных!

Город — море, волны стен.