Вис и Рамин   ::   Гургани Фахриддин

О, что самозабвенней соучастья

Души и плоти, ласк и сладострастья!

То на руке Рамина спит подружка,

То для него ее рука -- подушка.

Вино смешалось, скажешь, с молоком,

Атлас, воскликнешь, к бархату влеком!

Они сплелись, перевились, как змеи.

О, что сплетенья этого милее!

Уста в уста, лежат, забыв тоску,

Меж ними места нет и волоску!

Всю ночь они делились тайной сладкой,

И ласка следовала за разгадкой.

Как много в поцелуях было меда,

Как восхищалась ими вся природа!

...Проснулся шах, что был сражен вином,

Но с луноликой не был он вдвоем.

Он руку протянул, -- обрел старик

Не тополь свежий, а сухой тростник!

Сравнить ли со стрелою лук кривой,

Красавицу -- со старою вдовой?

Где шип, где шелк, -- рука понять сумела,

Где старое, где молодое тело!

Свиреп, как тигр, вскочил властитель с ложа.

Душа вскипела, с грозной тучей схожа.

Спросил, старуху за руку схватив:

"Откуда взялся ты, отвратный див?

На ведьме я женат, -- хотел бы знать я?

Кем брошен сатана в мои объятья?"

Он домочадцев долго звал, крича:

"Мне надобны светильник иль свеча!"

Он долго спрашивал старуху: "Кто ты?

Что ты за вещь, ответствуй, чьей работы?"

Но мамка не ответила владыке,

И слуг не разбудили эти крики.

Любимая спала, не спал Рамин,

И вопли шаха слышал он один.

То губы целовал ее, то слезы

На две ланиты он ронял, на розы.